В районной «Химмаш-газете» 11 декабря 2009 года вышел подготовленный отрядом материал под заголовком «Турнир фехтовальщиков». Из-за недостатка газетных площадей появился он в сильно урезанном виде. Да и под иным названием. От чего, на наш взгляд, очень много потерял. Ниже представлена публикация в первоначальной редакции (опубликовано на сайте UDOMA66.RU).
*****
В прошедшие выходные в Екатеринбурге прошел Открытый предновогодний турнир «Эврика-2009» среди юных фехтовальщиков в возрасте от 9 до 15 лет. Организатором мероприятия, участниками которого стали ребята нескольких клубов города, был отряд «Флагман». Что, в общем-то, не случайно: фехтование – это одно из основных, наряду с занятиями яхтенным спортом и журналистикой, направление деятельности отряда. И причины этого кроются в прошлом…
Почему рапиры?
Григорий Рейхтман,
ветеран отряда «Каравелла», инструктор отряда «Флагман»
Когда мне было 10 или 11, у меня однажды стало плохо работать сердце. Всё потому, что я заболел ангиной, а сам и не заметил. Продолжал бегать по двору и искать с мальчишками клад, а на то, что горло болит, внимания особо не обращал. Вот сердце и не выдержало, забарахлило.
Мы искали клады где попало, во дворе и в окрестных палисадниках, но вместо кладов нашли только собачий череп. Вытащили из него зубы и стали ими хвастаться родителям, но родители нас как-то не поняли. Меня лично бабушка ругала за эти собачьи зубы ужасно.
Я попал в больницу на целый месяц, и меня стали лечить от какого-то миокардита, и мне там было скучно и грустно. Была там одна медсестра – которая постоянно орала на нас за то что мы шумим и носимся. А мы действительно шумели и носились, хотя у многих что-нибудь болело. Но дети всегда должны носиться. «По-моему так», — как любил выражаться Винни-Пух. А было уже почти лето, всё зеленело и светилось и дул тёплый ветер, а надо было лежать в этой душной больнице, где на тебя орут.
И мама мне принесла книжку, называлась книжка «Чем крепче ветер».
Она начиналась маленьким стихотворением:
Если в безветрии парус поник,
а это тебя не трогает,
И если ты равнодушен и тих
Перед Дальней Дорогою,
И если ты перед шквалом дрожишь —
Кто за это в ответе?
Ты сам. Ты не понял, что жизнь тем лучше,
Чем крепче ветер.
А дальше шли всякие рассказы – о путешествиях, играх, парусных гонках, о том, как снимали самодельные кинофильмы на Уктусе, о том, как дружили и строили, и дрались с врагами, и рисовали картины, и писали стихи.
Это была чудесная книжка, написанная ребятами из «Каравеллы».
И главное – всё, о чём там было написано – было на самом деле. И ещё там была куча фотографий с лицами мальчишек и девчонок из этой самой «Каравеллы».
В общем, больница стала казаться мне уже не такой душной, и сердце перестало почти болеть, и скоро я вышел из больницы почти здоровый и совсем весёлый.
Из-за этой книжки я пришёл в «Каравеллу». Трудно было поверить, что чудеса бывают на самом деле, но ведь вот оказалось – бывают.
«Каравелла» оказалась очень странным местом, где на стенах вместо обоев была нарисована огромная карта мира с пиратами и парусниками, а две другие стены были расписаны под каменную кладку.
Одна из стен, также расписанная под камень, изображала внутренность тюремной камеры, а в ней – нарисованное же тюремное окно с разорванными прутьями, и за тем окном – клочок синего-синего моря, и там, вдали, у горизонта – парус.
Выломанные прутья решётки означали, конечно, что тот, кто был заключён – вырвался на свободу, и там, в океане, ждёт его парусник.
Всё это нарисовал художник Пинаев, но я этого ещё не знал.
«Каравелла» оказалась местом, где строят яхты. В «Каравелле» у меня появился друг, каких не было никогда, и вряд ли ещё будут…
Здесь я стал писать первые песни, и здесь у них были первые слушатели.
Здесь я впервые принял участие в озвучивание фильмов.
Здесь были рапиры, и меня научили владеть этим оружием.
Я уж молчу про паруса – это и так каждому ясно…
Сюда можно было прийти, если всё вокруг совсем фигово.
Отсюда не хотелось уходить.
Я никогда не встречал таких, как наш Командор (Владислав Крапивин)…
Этот человек вставал на вашу защиту раньше, чем враги (если они появлялись) успевали атаковать по-настоящему… В этом он, пожалуй, тоже был фехтовальщиком, как и на дорожке, если брал в руку рапиру…
Рапиры? Ну что ж, это вроде символа. Владеть рапирой – значит иметь возможность вспомнить: с кем и зачем стоит драться «понарошку» (ведь рапира – стальная, и, действуя неаккуратно, можно поранить партнёра в спортивном бою…)
А с кем – не понарошку.
И кого следует защищать. Тоже – не понарошку.
Рапира – то, что разрушает предначертание, разрубает спираль предопределённости.
Вы знаете, что такое предопределённость? Нет?
И правильно, если не знаете, потому что её не бывает.
Это просто, когда говорят: «Всё уже известно, не пытайтесь ничего изменить. Всё это напрасно…»
А вы изменяете, и вот вам снова весна. И Дорога, конечно.
Такие дела… :)