Мы не можем решать за всех
У большинства жителей Химмаша с вырубленной два года назад аллеей (как быстро летит время!) связаны тёплые воспоминания. Так и у меня. Конец учебного года. Во всю горящий май готовится передать эстафету лету. В воздухе снежинками тепла мелькает пух тополей. Несколько шагов, и глазам открывается аллея, будто до краёв наполненная живой зеленью громадных деревьев, которые тянутся к небу. Всё видимое пространство утопает в листьях, и в мыслях: — Вот оно счастье, вот оно лето.
Но два года назад этого всего не стало. Уверен, никто из жителей Химмаша не остался равнодушен к вырубке. Теперь у нас — новая аллея. Многие выходили высаживать деревья и кусты на хорошо знакомом нам месте. Конечно, судить о её виде пока рано, ведь деревья ещё не успели вырасти. Но уже сейчас можно сказать, что их стало меньше. Кроме того, завод стало видно с любой части аллеи. Это оказывает давлеющее впечатление. Хотя любителям индустриальной эстетики нравится.
Уже почти два года, как только была произведена вырубка, группа “зелёных активистов” ведёт к реализации проект оздоровления новоиспечённой аллеи.
Дело это очень непростое, хотя, на первый взгляд, может показаться иначе. Кроме того, что необходимо тщательно составить план работ и самой новой аллеи, рассчитать затраты, существует серьёзная бюрократическая преграда. По закону, регулирующему подобные инициативы всё просто — несёшь план проекта и план работ в специальный комитет, там его согласуешь, и после этого приступаешь к работе. На практике же этих комитетов существует огромное количество, и все они пытаются скинуть с себя работу, перенаправляя экологических энтузиастов из одного департамента в другой.
В субботу пятнадцатого мая на базе Крапивинского отряда “Флагман” прошла презентация проекта обновлённой и более живой аллеи. Мария Сергеевна, архитектор, занимающаяся проектом уже два года, в этот день делилась с собравшимися заинтересованными людьми информацией о том, что уже удалось сделать и о том, что пока — в планах. И стоит сказать, что сделано уже много. Готов и план работ, и смета, и даже яблони готовые к высадке уже ждут своего часа в питомнике. И представитель питомника для деревьев тоже присутствовал на этом собрании. И даже спонсор уже найден.
Вы можете спросить, чего же мы в таком случае ждём, раз есть и план и есть люди, готовые этим заниматься? Ответ очень прост и немного печален. Всё застопорилось на этапе согласования в администрации. Многочисленные департаменты, о которых было сказано ранее, уже долгое время не могут согласовать проект между собой. Среди собравшихся волонтёров некоторые даже считают, что такое торможение происходит намеренно, ведь последний передел аллеи произошёл совсем недавно и разрешить какие-то преобразования — значит признать свою ошибку. Но мы не будем ударяться в конспирологию. Давайте последуем примеру Марии — главного архитектора проекта. Отвечая на вопрос, не боятся ли организаторы того, что в администрации могут так и не дать “зелёный свет” замечательному начинанию, она оптимистично сказала, что верит в то, что после всех нужных согласований проект одобрят. К этому ответу руководитель проекта Алексей Кулаков добавил, что он сделает всё для того, чтобы аллея снова стала зелёной.
После того, как собрание закончилось я поговорил с Алексеем на тему проекта восстановления аллеи, а так же о судьбе химмашевских тополей и некоторых других проблемах, интересующих жителей Химмаша .
— Что Вы, как организатор, считаете необходимым для успешности проекта?
— Мы не хотим допускать в проекте демократии, а то всё “разъедется” очень быстро. У нас есть проект и мы его придерживаемся. В этом смысле у нас не будет как у Махно — один волонтёр одно хочет, другой — другое.
— Какого плана волонтёры были на сегодняшнем собрании?
— Вот смотри, есть женщина, у неё есть своё мнение, у нас есть проект, мы её послушаем. После этого, если будет спор, я решу, что будет.
— Получается, — это люди, готовые заниматься физическим трудом для проекта?
— Конкретно эта женщина готова консультировать и саженцы предоставить. А дальше будет дискуссия — сирень, или не сирень. Вот она не любит сирень, а наш проект её предполагает. Я послушаю её аргументы.
— А тополя?
— В этом смысле, в отличие от многих людей, я люблю тополя. Знаю, что пух не вызывает аллергии. Их не надо кронировать.
— Насчёт того, что пух не вызывает аллергию — открытие.
— Конечно, ещё есть тополиная моль, она берётся оттого, что деревья кронируют (периодически обрезают разросшиеся ветки) не по технологии, после чего они начинают гнить. Вообще, мода на кронирование тополей какая-то иррациональная. Смысл такой. Что говорят люди, которые эти тополя обрезают? Первое: Тополь — это плохо, потому что на него у многих аллергия. Но это неправда. Это такое же заблуждение, как то, что клещи больше селятся на берёзе. Это не так, откуда взялось — не знаю. Вторая штука: зачем тополя кронировать, когда тополь разрастается очень? при сильном ветре ему будет ломать ветки. Это в целом так, но есть уточнения. Кронировать тополя нужно правильно. При санитарной рубке, которая направлена на избежание падающих веток, нужно обрубать только ветки второго порядка. Но это дорого и требует квалифицированную рабочую силу. Нужен человек, который понимает, как кронировать тополя, заботится о зелёных насаждениях.
— Проблема ещё вот в чём. Мы не имеем права решать за всех. То есть, мне нравятся тополя, но это же не моя земля, не мой сад. В этом смысле яблоня — это то дерево, против которого никто не против. Сейчас вот эти деревья цветут, пахнет яблоневым цветом. Но и у тополя много плюсов. Тополь — одно из самых быстрорастущих деревьев. Одна из самых больших лиственных масс. Очень хорошо справляется с пылью. И, с точки зрения улучшения экологии, тополь — дерево с которым мало что может сравниться.
— Среди людей, у которых нет эмоциональной привязки к этому дереву, часто встречается мнение, что тополь — бесполезное дерево.
— Да, есть такая идея. Не знаю, почему. Думаю, дело в пухе изначально
— Мы все слышали о ситуации с вырубкой тополей на полуострове, которая происходила в прошлом году. Что можно сделать сейчас, чтобы такое больше не повторялось?
— Я считаю, что нужно наблюдать и вмешиваться, нужно замечать. Думаю, что власть должна быть уверена, — если кто-то позволит себе отступление от закона, мы вмешаемся и устроим шум. А их работа — выполнять закон.
— Правильно я понимаю, что для реализации проекта сейчас нужно только согласование, и пока невозможно как-то по-другому помочь проекту?
— Нам сейчас нужно помочь в согласовании. Сейчас у нас есть критическая цель. Всё остальное имеет смысл делать только после согласования.
— Насчёт спонсоров. Это такие бескорыстные хорошие люди, которые просто хотят жить в хорошем, зелёном городе, или они в этом как-то заинтересованы?
— Когда как. Моя компания даёт деньги чаще всего «Аистёнку», потому что мы чётко знаем, что они делают — профилактику сиротства. Когда мы даём им деньги, то даём их просто так. Why not, у нас просто есть деньги на благое дело. Нам не надо за это пиара. Когда я понял, что нужно восстанавливать аллею для родного зелёного района, изначально думал, что потрачу там сколько-то сотен тысяч рублей. Столько миллионов, сколько стоит вся аллея, у меня нет. Не стремлюсь к тому, чтобы кто-то знал, что это именно я сделал. Мне нужны деревья. Я хочу, чтобы здесь была аллея. Спонсор, которого мы нашли, делает это из пиар соображений. Он хочет, чтобы было понятно, что это предприятие хорошее. Ну и, конечно, хочет, чтоб его люди жили и работали в комфортной среде.
— Хороший способ поднять репутацию, мне кажется.
— Тут видишь, когда волонтёры думают, что спонсор от этого получает какую-то рациональную выгоду, это не совсем так. Пиар — это не реклама. Это не история о том, что ты становишься спонсором, и поэтому у тебя сразу продажи начали расти. В этом всё равно есть некая эмоциональная составляющая. Если он помогает, значит не только видит огромную пользу, но и считает проект просто хорошим, полезным для людей, которые ему важны.
— У нашего отряда всё лето занято — парусная практика и выездной лагерь. Но мы бы тоже хотели поучаствовать в этом проекте. Есть какая-либо работа, которую можно было бы делать в мае и сентябре?
— Я так думаю, что мы в этом сентябре будем получать разрешение что-нибудь посадить в мае 2022 года. Это если нам повезёт и все сработает — тогда нам нужны будут волонтеры помогать сажать деревья. Но, допускаю, что мы в этом сентябре будем получать разрешение что-нибудь посадить в мае 2022 года.
— То есть, стоит ориентироваться на следующий май?
— Это станет понятно до конца месяца. Видишь ли, этот проект “съел” меня больше, чем я думал. “Кроличья нора” оказалась значительно глубже, чем казалась. Я думал, будет так — найду деньги, купим саженцы, посадим.
— Получается, сейчас вам можно только удачи пожелать с этими согласованиями… Спасибо.
Денис Матушкин, флагман флотилии